Всемирная паутина
UKFDF 01
Персонажи, о которых повествуется в данной книге, являются подлинными историческими личностями. Места, здания и храмы реально существуют и располагаются по соответствующим адресам. В книге описываются устройства,программы и изобретения, информацию о которых вы можете найти в официальных справочниках.
Тем не менее, с целью защиты частной жизни упоминаемых здесь людей, их имена изменены. Тайна, разоблачаемая в данной книге, до недавнего момента была известна чрезвычайно ограниченному кругу лиц.
Раскрытие этой могущественной тайны пошатнёт основы человеческой цивилизации.
13 июля 1976 г.
За наглухо закупоренными окнами полыхало столь восхитительное лето, какое бывает в Англии раз в двадцать лет. Птицы и листва наперебой пели об одном: такой июль пропустить нельзя, от такого июля душа наполняется счастьем.
В комнате было невыносимо душно от жаркой погоды и едкого запаха жжёной канифоли. За столом, подальше от окна, опутанный проводами и обложенный тонной распечатанных бумаг и грудой разнообразных радиодеталей, сутуло сидел молодой человек. Его бесцветные прямые брови сосредоточенно застыли под высоким лбом, русые взъерошенные волосы торчали во все стороны, а в усталых глазах горел огонёк, какой бывает у людей, задумавших что- то особенное: что невозможно передать словами, можно только построить и показать всему человечеству работающую модель. На нём была белая льняная рубашка с короткими рукавами и длинные нелепые брюки. На одной ноге сидел носок, на другой — тапок.
Поднеся к самому носу, молодой человек разглядывал печатную плату, усыпанную микросхемами. Коснувшись громоздким старым паяльником платы ещё пару раз, он подул на свежий припой и отложил паяльник на край стола.
Теперь, когда электронная схема была собрана и представляла собой клубок из оголённых проводов, свисающих микропроцессоров и смотанных между собой грубой изолентой миниатюрных радиодеталей, оставалось лишь подключить её к ламповому телевизору, который он принёс заранее и водрузил на тумбу рядом. Молодой человек аккуратно переподсоединил между собой несколько кабелей, шлейфов и проводов и включил тяжелым рубильником питание. На экране загорелась точка, и замигал прямоугольный курсор. Молодой человек набрал пару команд, вставил в магнитофон аудиокассету с надписью «BASIC 2.0» и вдавил тугую кнопку «Воспроизвести».
Какое-то время из динамиков доносились лёгкое пощёлкивание и шуршание, а потом тишину пронзила заливистая трель, острая и резкая, как сверло дантиста. Перебрасывая взгляд то на магнитофон, то на экран телевизора, то на клубок микросхем, он убедился, что всё работает верно, и выкрутил ручку громкости в ноль.
В комнату вернулась тишина. Блок питания ровно гудел вместе с телевизором. Молодой человек, не выпрямляя спины, откинулся на спинку стула и на секунду отвлёкся от своего стола и радиодеталей: прислушался к миру. Снаружи ликовало лето. Там, за окном, виднелась живая зелёная шапка столетнего каштана, стоявшего совсем рядом, а за ним, позади — бесконечно голубое небо с единственным нелепым круглым облачком в углу. Молодой человек сощурился и потёр пальцами глаза у переносицы.
На стуле стояла шахматная доска, на которой располагались всего четыре фигуры: две пешки и два короля. Это был знаменитый таинственный этюд Рихарда Рети, на решение которого в этой комнате уходила неделя за неделей.
В коридоре, слегка раскачивая старое деревянное здание студенческого общежития, загромыхали тяжёлые шаги, и дверь распахнулась, со звоном и грохотом врезав по столу.
— Джон, ты издеваешься?! — прозвучал раздражённый голос.
В проёме стоял парень в футболке, шортах и шлёпанцах. Его солнечно-рыжие волосы торчали, словно языки пламени, и, казалось, светились изнутри. Лицо парня было густо покрыто веснушками, которые в летнюю пору превращались в большие тёмно-оранжевые узоры. Из-под рыжих бровей строго смотрели небесно-голубые глаза. От такого буйства красок хотелось сощуриться.
— Пит, привет! Я уже почти собрал, смотри... — виновато заулыбался Джон.
Питер сделал резкий шаг в комнату.
— Послушай, — тяжело дыша, затараторил он, — сегодня вечером выпускной бал. Всё! Завтра ты уже не увидишь своих сокурсников. Ты можешь этот последний день провести с нами, а не со своими микросхемами?
Джон потупил взгляд.
— Я почти собрал, Пит!
Питер резко потянулся к выключателю блока питания, но Джон
вскочил и перегородил собой подход к столу. Шахматные фигуры попадали с доски на пол.
— Выходи из своей берлоги, — процедил сквозь зубы Питер, — а то хуже будет.
— Дай мне ещё час! Я за час управлюсь...
Питер бросил резкий взгляд.
— И сразу прибегу к вам...
Пит махнул рукой, резко развернулся и поспешно выскочил из
комнаты.
— Вы где? В парке, да? — крикнул вдогонку Джон.
Но Питер уже исчез.
Джон почесал в затылке и повернулся обратно к столу.
Телевизор показывал чёрный экран. Курсор терпеливо ожидал у начала строки. У Джона мелкой дрожью затряслись руки. Он перепаивал схему уже в четвёртый раз, и все предыдущие попытки оказались безуспешными. А теперь тело нового компьютера было наполнено душой. Компьютер жил. Машина молчаливо взирала на своего Создателя и ожидала от него первого слова.
Превозмогая волнение, Джон бросился к инструкции, перевернул несколько страниц и нашёл нужный параграф: «В начале введите Слово «LOGIN» — было написано жирным шрифтом в самой первой книге. Джон нашёл на клавиатуре букву «L» в правой части, затем, снова осмотрев все кнопки, нашёл букву «O» прямо над предыдущей, и когда на экране отображалось «LO», а Джон уже тянулся к «G», компьютер икнул и со звуком останавливающегося поезда погас вместе с телевизором.
Комната будто опустела. Джон держал вспотевшие руки над столом, боясь чего-либо коснуться. Взгляд останавливался то на блоке питания, то на клавиатуре, то на экране телевизора, то на груде проводов и микросхем, соединявших всё это. Затем, набравшись неистовой смелости, он потянулся к выключателю блока питания и щёлкнул тумблером пару раз. Безжизненное тело компьютера не шевелилось. Как же так?! Что случилось?! Телевизор тоже не отвечал. В груди было ощущение, как у рыбы, которую рыбаки выдернули из воды: минуту назад была жизнь, а сейчас — безжизненность...
Джон просидел, не двигаясь, целую минуту, но ничего не происходило. Необходимо было что-то предпринимать, как-то чинить. Он ещё раз осмотрел все соединения, пощёлкал выключателем, проверил питание. Стоп! Если телевизор не работает, значит, просто нет света! Джон размотал лежащий тут же на столе амперметр и коснулся щупом одного из проводов. Так и есть! Видимо, старый, дряхлый блок питания закоротил сеть... Электричества не было.
Джон нехотя встал из-за стола. Эта очередная неудача сильно подпортила настроение. Он выдернул компьютер и телевизор из розеток и вышел из комнаты.
Коридор был широким: в две комнаты шириной, с низкими потолками, в самом конце которого яркий солнечный свет бил сквозь поделённое на неширокие секции окно, занимавшее всю стену — от края до края, от пола до потолка. Бело-оранжевые лучи заполняли шероховатости коридора и отражались от дощатого пола, покрытого грубой коричневой краской. Стена света, словно огромный экран монитора, была прямо напротив глаз и горела столь яростно, что и торшеры, висящие возле каждого проема, и цветы в горшках, расставленные тут и там, и тяжелые дубовые двери, крашенные уже сотню раз — всё это казалось силуэтом.
Было что-то магическое в этом мгновении. Такое часто запоминают на всю жизнь и ностальгируют время от времени. Не помнят подробностей, не помнят деталей, помнят лишь чувство — ощущение, что твоя великая история начинается сегодня.
Джон ковылял по коридору, погружённый одновременно и в свои переживания, и в ощущение магии. Позади скрипнула дверь.
— Что со светом, Джонно? — показалось круглое лицо девушки в уютной пижаме.
Джон, не сбавляя темпа, пожал плечами, развернулся на ходу и сделал несколько шагов спиной вперёд.
— Не знаю. Пробки вылетели.
— Ты починишь? Можно рассчитывать?
— Да, иду поглядеть.
— Муа-а-а... — посылая воздушный поцелуй, девушка
скрылась за дверью.
Пройдя мимо стены света, он очутился на громоздкой
деревянной лестнице, ведущей вниз.
Сбежав по ступенькам два пролета и чуть не налетев на
повороте на раскидистую пальму в широком горшке, стоявшую прямо на полу, Джон оттолкнул входную дверь и, ошеломлённый, остановился. В этом море красок, звуков и запахов трудно было не потонуть.
Жмурясь, морщинясь всем лицом от ярких лучей солнца, врезавших по глазам, Джон каждым шагом прорубал себе дорогу в этом буйстве ощущений. Мимо, позвякивая и тарахтя трещоткой, проносились велосипеды; воробьи, заливаясь воплями, купались в пылевой яме; шелестела и шуршала листва, а свежескошенная трава пахла так, словно все лучшие чаи Великой Британии перемешали между собой и рассыпали по территории кампуса Оксфордского университета.
Не доставая рук из карманов, Джон старался сутуло пройти мимо всего этого.
Повернув за угол, он остановился. Возле распределительной коробки на скейтборде сидел Питер. Тот немедленно вскочил. Его лицо стало серьёзным.
— Это ты вырубил? — робко спросил Джон.
— Да, это я вырубил.
Джон виновато уставился в пол.
— Ты знаешь, что Джессика не идёт на бал из-за тебя?
— Да я всё закончу через час и приду, время ещё есть!
— Джон, нужно не просто припереться в галстуке. Бал — это
ритуал! Нужно пригласить спутницу как положено! Нужно быть джентльменом. Ты, конечно, компьютерный гений и хакер от бога, но не нужно «взламывать» добрые человеческие традиции! Ничего крутого в этом нет.
Джон молча кивнул.
— Эта любовь к компьютерам, Джон — это здорово! Мы все на факультете немного на них повернуты. Но люди, Джон! Нельзя заменить людей на микросхемы. Ты не сможешь спрятать свою жизнь за компьютером. Тебе нужно научиться взаимодействовать с людьми, связываться с ними. Связь между людьми, между живыми человеками, Джон, невозможно вести через компьютеры. Люди общаются с людьми. И только так. А если ты не будешь взаимодействовать с людьми, то станешь таким же, как твой компьютер: пустой никчёмной консервной банкой, одиноко стоящей в комнате.
Джон серьёзно и виновато посмотрел в глаза Питеру и понимающе кивнул.
— Хорошо, — смягчился тот, — дуй к Джесс, вымаливай у неё прощение и сразу вместе с ней к нам в парк...
Он сделал шаг навстречу и скупо обнял Джона.
— Давай проведём последний день вместе!..
Джон отошёл на шаг и, тяжело вздохнув, поковылял в сторону нового общежития, но тут же остановился и повернулся к Питеру.
— Электричество вруби!
— Ещё чего, — усмехнулся Пит.
— Там девчонки, и народ...
— Ладно, ладно, врублю, конечно... Я тебе доверяю... Питер уже остался за спиной.
— Я тебе доверяю, Джон! — крикнул тот вслед.
Тем не менее, с целью защиты частной жизни упоминаемых здесь людей, их имена изменены. Тайна, разоблачаемая в данной книге, до недавнего момента была известна чрезвычайно ограниченному кругу лиц.
Раскрытие этой могущественной тайны пошатнёт основы человеческой цивилизации.
13 июля 1976 г.
За наглухо закупоренными окнами полыхало столь восхитительное лето, какое бывает в Англии раз в двадцать лет. Птицы и листва наперебой пели об одном: такой июль пропустить нельзя, от такого июля душа наполняется счастьем.
В комнате было невыносимо душно от жаркой погоды и едкого запаха жжёной канифоли. За столом, подальше от окна, опутанный проводами и обложенный тонной распечатанных бумаг и грудой разнообразных радиодеталей, сутуло сидел молодой человек. Его бесцветные прямые брови сосредоточенно застыли под высоким лбом, русые взъерошенные волосы торчали во все стороны, а в усталых глазах горел огонёк, какой бывает у людей, задумавших что- то особенное: что невозможно передать словами, можно только построить и показать всему человечеству работающую модель. На нём была белая льняная рубашка с короткими рукавами и длинные нелепые брюки. На одной ноге сидел носок, на другой — тапок.
Поднеся к самому носу, молодой человек разглядывал печатную плату, усыпанную микросхемами. Коснувшись громоздким старым паяльником платы ещё пару раз, он подул на свежий припой и отложил паяльник на край стола.
Теперь, когда электронная схема была собрана и представляла собой клубок из оголённых проводов, свисающих микропроцессоров и смотанных между собой грубой изолентой миниатюрных радиодеталей, оставалось лишь подключить её к ламповому телевизору, который он принёс заранее и водрузил на тумбу рядом. Молодой человек аккуратно переподсоединил между собой несколько кабелей, шлейфов и проводов и включил тяжелым рубильником питание. На экране загорелась точка, и замигал прямоугольный курсор. Молодой человек набрал пару команд, вставил в магнитофон аудиокассету с надписью «BASIC 2.0» и вдавил тугую кнопку «Воспроизвести».
Какое-то время из динамиков доносились лёгкое пощёлкивание и шуршание, а потом тишину пронзила заливистая трель, острая и резкая, как сверло дантиста. Перебрасывая взгляд то на магнитофон, то на экран телевизора, то на клубок микросхем, он убедился, что всё работает верно, и выкрутил ручку громкости в ноль.
В комнату вернулась тишина. Блок питания ровно гудел вместе с телевизором. Молодой человек, не выпрямляя спины, откинулся на спинку стула и на секунду отвлёкся от своего стола и радиодеталей: прислушался к миру. Снаружи ликовало лето. Там, за окном, виднелась живая зелёная шапка столетнего каштана, стоявшего совсем рядом, а за ним, позади — бесконечно голубое небо с единственным нелепым круглым облачком в углу. Молодой человек сощурился и потёр пальцами глаза у переносицы.
На стуле стояла шахматная доска, на которой располагались всего четыре фигуры: две пешки и два короля. Это был знаменитый таинственный этюд Рихарда Рети, на решение которого в этой комнате уходила неделя за неделей.
В коридоре, слегка раскачивая старое деревянное здание студенческого общежития, загромыхали тяжёлые шаги, и дверь распахнулась, со звоном и грохотом врезав по столу.
— Джон, ты издеваешься?! — прозвучал раздражённый голос.
В проёме стоял парень в футболке, шортах и шлёпанцах. Его солнечно-рыжие волосы торчали, словно языки пламени, и, казалось, светились изнутри. Лицо парня было густо покрыто веснушками, которые в летнюю пору превращались в большие тёмно-оранжевые узоры. Из-под рыжих бровей строго смотрели небесно-голубые глаза. От такого буйства красок хотелось сощуриться.
— Пит, привет! Я уже почти собрал, смотри... — виновато заулыбался Джон.
Питер сделал резкий шаг в комнату.
— Послушай, — тяжело дыша, затараторил он, — сегодня вечером выпускной бал. Всё! Завтра ты уже не увидишь своих сокурсников. Ты можешь этот последний день провести с нами, а не со своими микросхемами?
Джон потупил взгляд.
— Я почти собрал, Пит!
Питер резко потянулся к выключателю блока питания, но Джон
вскочил и перегородил собой подход к столу. Шахматные фигуры попадали с доски на пол.
— Выходи из своей берлоги, — процедил сквозь зубы Питер, — а то хуже будет.
— Дай мне ещё час! Я за час управлюсь...
Питер бросил резкий взгляд.
— И сразу прибегу к вам...
Пит махнул рукой, резко развернулся и поспешно выскочил из
комнаты.
— Вы где? В парке, да? — крикнул вдогонку Джон.
Но Питер уже исчез.
Джон почесал в затылке и повернулся обратно к столу.
Телевизор показывал чёрный экран. Курсор терпеливо ожидал у начала строки. У Джона мелкой дрожью затряслись руки. Он перепаивал схему уже в четвёртый раз, и все предыдущие попытки оказались безуспешными. А теперь тело нового компьютера было наполнено душой. Компьютер жил. Машина молчаливо взирала на своего Создателя и ожидала от него первого слова.
Превозмогая волнение, Джон бросился к инструкции, перевернул несколько страниц и нашёл нужный параграф: «В начале введите Слово «LOGIN» — было написано жирным шрифтом в самой первой книге. Джон нашёл на клавиатуре букву «L» в правой части, затем, снова осмотрев все кнопки, нашёл букву «O» прямо над предыдущей, и когда на экране отображалось «LO», а Джон уже тянулся к «G», компьютер икнул и со звуком останавливающегося поезда погас вместе с телевизором.
Комната будто опустела. Джон держал вспотевшие руки над столом, боясь чего-либо коснуться. Взгляд останавливался то на блоке питания, то на клавиатуре, то на экране телевизора, то на груде проводов и микросхем, соединявших всё это. Затем, набравшись неистовой смелости, он потянулся к выключателю блока питания и щёлкнул тумблером пару раз. Безжизненное тело компьютера не шевелилось. Как же так?! Что случилось?! Телевизор тоже не отвечал. В груди было ощущение, как у рыбы, которую рыбаки выдернули из воды: минуту назад была жизнь, а сейчас — безжизненность...
Джон просидел, не двигаясь, целую минуту, но ничего не происходило. Необходимо было что-то предпринимать, как-то чинить. Он ещё раз осмотрел все соединения, пощёлкал выключателем, проверил питание. Стоп! Если телевизор не работает, значит, просто нет света! Джон размотал лежащий тут же на столе амперметр и коснулся щупом одного из проводов. Так и есть! Видимо, старый, дряхлый блок питания закоротил сеть... Электричества не было.
Джон нехотя встал из-за стола. Эта очередная неудача сильно подпортила настроение. Он выдернул компьютер и телевизор из розеток и вышел из комнаты.
Коридор был широким: в две комнаты шириной, с низкими потолками, в самом конце которого яркий солнечный свет бил сквозь поделённое на неширокие секции окно, занимавшее всю стену — от края до края, от пола до потолка. Бело-оранжевые лучи заполняли шероховатости коридора и отражались от дощатого пола, покрытого грубой коричневой краской. Стена света, словно огромный экран монитора, была прямо напротив глаз и горела столь яростно, что и торшеры, висящие возле каждого проема, и цветы в горшках, расставленные тут и там, и тяжелые дубовые двери, крашенные уже сотню раз — всё это казалось силуэтом.
Было что-то магическое в этом мгновении. Такое часто запоминают на всю жизнь и ностальгируют время от времени. Не помнят подробностей, не помнят деталей, помнят лишь чувство — ощущение, что твоя великая история начинается сегодня.
Джон ковылял по коридору, погружённый одновременно и в свои переживания, и в ощущение магии. Позади скрипнула дверь.
— Что со светом, Джонно? — показалось круглое лицо девушки в уютной пижаме.
Джон, не сбавляя темпа, пожал плечами, развернулся на ходу и сделал несколько шагов спиной вперёд.
— Не знаю. Пробки вылетели.
— Ты починишь? Можно рассчитывать?
— Да, иду поглядеть.
— Муа-а-а... — посылая воздушный поцелуй, девушка
скрылась за дверью.
Пройдя мимо стены света, он очутился на громоздкой
деревянной лестнице, ведущей вниз.
Сбежав по ступенькам два пролета и чуть не налетев на
повороте на раскидистую пальму в широком горшке, стоявшую прямо на полу, Джон оттолкнул входную дверь и, ошеломлённый, остановился. В этом море красок, звуков и запахов трудно было не потонуть.
Жмурясь, морщинясь всем лицом от ярких лучей солнца, врезавших по глазам, Джон каждым шагом прорубал себе дорогу в этом буйстве ощущений. Мимо, позвякивая и тарахтя трещоткой, проносились велосипеды; воробьи, заливаясь воплями, купались в пылевой яме; шелестела и шуршала листва, а свежескошенная трава пахла так, словно все лучшие чаи Великой Британии перемешали между собой и рассыпали по территории кампуса Оксфордского университета.
Не доставая рук из карманов, Джон старался сутуло пройти мимо всего этого.
Повернув за угол, он остановился. Возле распределительной коробки на скейтборде сидел Питер. Тот немедленно вскочил. Его лицо стало серьёзным.
— Это ты вырубил? — робко спросил Джон.
— Да, это я вырубил.
Джон виновато уставился в пол.
— Ты знаешь, что Джессика не идёт на бал из-за тебя?
— Да я всё закончу через час и приду, время ещё есть!
— Джон, нужно не просто припереться в галстуке. Бал — это
ритуал! Нужно пригласить спутницу как положено! Нужно быть джентльменом. Ты, конечно, компьютерный гений и хакер от бога, но не нужно «взламывать» добрые человеческие традиции! Ничего крутого в этом нет.
Джон молча кивнул.
— Эта любовь к компьютерам, Джон — это здорово! Мы все на факультете немного на них повернуты. Но люди, Джон! Нельзя заменить людей на микросхемы. Ты не сможешь спрятать свою жизнь за компьютером. Тебе нужно научиться взаимодействовать с людьми, связываться с ними. Связь между людьми, между живыми человеками, Джон, невозможно вести через компьютеры. Люди общаются с людьми. И только так. А если ты не будешь взаимодействовать с людьми, то станешь таким же, как твой компьютер: пустой никчёмной консервной банкой, одиноко стоящей в комнате.
Джон серьёзно и виновато посмотрел в глаза Питеру и понимающе кивнул.
— Хорошо, — смягчился тот, — дуй к Джесс, вымаливай у неё прощение и сразу вместе с ней к нам в парк...
Он сделал шаг навстречу и скупо обнял Джона.
— Давай проведём последний день вместе!..
Джон отошёл на шаг и, тяжело вздохнув, поковылял в сторону нового общежития, но тут же остановился и повернулся к Питеру.
— Электричество вруби!
— Ещё чего, — усмехнулся Пит.
— Там девчонки, и народ...
— Ладно, ладно, врублю, конечно... Я тебе доверяю... Питер уже остался за спиной.
— Я тебе доверяю, Джон! — крикнул тот вслед.
< Вступление ГЛАВА 1 Глава 2 >
